Читаю новости позапрошлой недели: «Нобелевскую премию по литературе присудили…»,  – интересно, только меня коробит от этой фразы? Премия. Литература. Присудили – на мой взгляд, чудовищное сочетание слов, особенно, если речь идет об искусстве. Хуже могут быть только такие выражения как «старушку усыновили», «лысого постригли», «жестоко избили». Теперь стало понятно, почему именно писатели чаще всех остальных отказывались от этой престижной премии. Язык юристов незаметно заполонил наше мышление, нынче даже премии присуждают. Присудить могут алименты, а премиями даже на работах людей  награждают, благодарят, отмечают, но никак не присуждают – сугубо личное восприятие слов…

Читаю новости позапрошлой недели: «Нобелевскую премию по литературе присудили Светлане Алексиевич».  Что могу сказать по данному случаю, если даже близкие друзья как-то странно отреагировали на эту позитивную новость?

Награждение Нобелевской премией по литературе всегда вызывало шквал эмоций. Сразу появляется море вопросов: а почему он, она, ей, ему? Есть авторы более достойные! – Конечно есть, альтернатива всему и всем всегда есть, так уж устроен наш несовершенный мир. Хочу всего лишь отметить, что пассионариев больше волнует вопрос: Что делать дальше? А рессементальную часть человечества интересует: За что? Почему не я? – Правда, интересная дифференциация акцентов, каждый может пройти этот простой тест самостоятельно.  

Я с творчеством Светланы Алексиевич познакомился относительно недавно, несколько лет назад из уст одного писателя в беседе услышал лестные отзывы, после чего решил прочитать ее произведения. Прочитал и заразился, от первой книги не смог оторваться пока до конца ее не дочитал. (Это была книга «У войны не женское лицо») - Для меня   показатель силы слова автора, когда книга в буквальном смысле захватывает, немногие люди могут похвастаться столь притягательным гипнотизмом. Полагаю, что члены Нобелевского комитета имели возможность испытать это чудное чувство на себе - эффект от попадания литературного снаряда прямо в голову вполне предсказуем. Поэтому, решением Нобелевского комитета, в отличие от многих, я ничуть не удивлен. Что касается оценки литературного таланта, стиля, жанра Нобелевского лауреата, уважаемые критики, хочу высказать свое пожелание: учредите, пожалуйста, свою международную литературную премию, тогда мы все вместе с большим удовольствием посмотрим на вашу объективность в оценках.   Желательно, чтобы у вашей премии бюджет был больше Нобелевского, дабы все могли понимать, что писатели в России не только оцениваются, но и ценятся…

Ради интереса опросил своих европейских друзей с просьбой назвать имена лауреатов Русского Букера – познания были ничтожными. По такой логике выходит, что это иностранцы виноваты в том, что они нас мало читают. 

Кто-то из литературных критиков как-то сказал, что люди получают литературные премии не за качество художественного текста, не за какое-то художественное открытие, не за умение достучатся до читателя, а за верность определённой тусовке. В этих словах есть что-то от лукавого и доля правды тоже есть, но если быть предельно честным, то тусовка всегда важнее мнений обывателей - так было и так будет всегда. Медицинский консилиум – это тусовка врачей, такие же тусовки есть у художников, математиков, химиков – названия разные, но суть одна. А темы, которые чаще всего волнуют обывателей – это нынче не предмет литературы, а функционал поисковых систем в интернете.      

Касаемо политических оценок Нобелевского лауреата о России, Белоруссии, Украине, Крыме, Донбассе и т.п. – эта тема многих задела за живое. Сразу скажу, что я не разделяю политические взгляды Светланы Алексиевич, извините меня, но она, прежде всего,  писатель, а не политик, поэтому, относиться к ее творчеству надо соответствующе. В суждениях Льва Николаевича Толстого, например, есть много такого, что многим современникам не нравилось, но это не умаляет его ценность как выдающегося писателя с мировым именем, пусть даже без Нобелевской премии. Более того, удивляет сама постановка вопроса. Никого не интересуют политические воззрения физиков, астрономов, биологов, а к писателям вдруг возникают особые требования. Интересно почему? Не потому ли, что составители советских учебников по литературе никогда не могли понять разницу между писателем (англ. scriptor) и автором (производное от авторитета – authority), соответственно, все жалкие потуги критиканов связать творчество писателя через призму социальных установок автора обречены на хроническое недопонимание со стороны мирового академического сообщества. По крайней мере, со времен широкого обсуждения в литературных кругах нарративной тирании в библейских притчах – такой метод экстраполяций используется чаще  всего маргиналами для оскорбления творческих людей, навешивания ярлыков, а не для серьезного анализа. Цивилизованному человеку безразлично, что мог бы подумать Шекспир о действиях князя Пожарского на Северской Украине. Поэтому, когда читаю статьи политических «оборзевателей» о том, что Нобелевский комитет политически ангажирован, мне становится смешно от таких умозрительных конструкций. Почему-то сразу вспоминаются запрещенные коммунистами  работы Маркса, попытки запретить Пушкина после революции 1917 года (он же не имел рабоче-крестьянского происхождения), Высоцкого (пил и говорил много лишнего) и т.д. Да, в жизни любого человека можно найти несоответствие чужим представлениям о нормах должного, но таланты оценивают по другим критериям, которые завистливым критикам неизвестны.       

Amicus Plato, sed magis amica veritas! – переиначенную Сервантесом мысль Аристотеля можно повторять бесконечно, все зависит от того, кто и как понимает ту самую истину, которая дороже дружбы. Творчество Алексиевич наполнено целым рядом важных смыслов, которые принципиально выделяют ее от других писателей современности. Что это за смыслы и в чем их значимость? – этого никогда не понять, если на звезды смотреть невооруженным взглядом.

Опыт переосмысления прошлого

Можно по-разному относиться к своему прошлому, но часто возникают такие ситуации, когда наше общее прошлое необходимо переосмысливать и реконструировать в условиях новой реальности. В противном случае, даже далекое прошлое может причинить настоящую боль, страдания и разрушения. Нельзя жить вечно в старом доме, каким бы хорошим он не был, он рано или поздно разрушится, придавив под своими обломками всех своих обитателей. Творчество Алексиевич – это новый опыт переосмысления прошлого. А как говорил Гёте: «Нет ничего опаснее для новой истины, чем старое заблуждение». Соответственно, ревнителей старых истин творчество Алексиевич сильно раздражает – немудрено.

Посткомбатантные страны

На Россию, СССР, постсоветские республики пришлась значительная доля социальных катастроф ХХ века, вопрос последствий пережитого прошлого – это не праздный интерес, а большая-большая проблема!! Мы не случайно являемся «лидерами» мира по числу убийств, самоубийств, бытового насилия – это печальная статистика наших дней не вина государства (как многие думают), а следствие пережитых трагедий миллионов людей, чьи сердца и умы кровоточат до настоящего времени. Фантомная историческая боль – на эту тему не принято было говорить. И абсолютно неважно то, с какой иерархии ценностей мы смотрим на свою и чужую историю, любая война – это мерзость, а мерзость будет мерзостью с любой стороны. В качестве примера приведу эпизод из книги Алексиевич. Война. Группа партизан прячется от фашистов в болоте. В отряде молодая мама с грудным ребенком. Малыш начинает плакать и всем становится понятно, что немцы услышат детский крик, отряд будет найден, всех ждет неминуемая смерть. Мама принимает тяжелое решение, она становится убийцей самого близкого существа на планете. Грязная болотная жижа поглощает все наши надежды на право называться человеком. Это трудно понять, если об этом не думать и не говорить. Что там говорил Достоевский о слезинке ребенка? А заповедь «не убий» - она всех касается или только избранных в определенные моменты времени? И с этим надо что-то делать, а не просто созерцать в надеже, что все само рассосется – не рассосется!

Экзистенциональный шок!

Трагедия – это место, где погибают герои. Герои у разных людей могут быть разными, но смерть у всех живущих одна. В этой арифметике сложно ошибиться: жизнь минус жизнь = смерть. Когда человек живет, он может о многом не думать, но в жизни любого человека наступает такой момент, когда каждый самостоятельно должен сделать выбор между тем, что иметь и тем, чтобы быть (Haben oder Sein – нем.) – это непростой выбор. Здесь нет места лицемерию и лжи. Нельзя сказать: я хороший человек, поэтому, буду всегда поступать хорошо. Чтобы быть понятым вспомню еще один эпизод из книги Нобелевского лауреата. Опять война. Молодая девушка-санитарка на поле боя, рискуя своей жизнью, спасает двух тяжелораненых солдат. Маленькая, хрупкая женщина под огнем продолжающегося сражения, на себе выносит взрослых мужчин. И когда она, прилагая немыслимые физические усилия, наконец-то, истекающие кровью тела перетащила в относительно безопасное место, вдруг, осознала, что один из раненых  был немцем. Что делать в такой ситуации? – С одной стороны, фашисты были врагами. И не просто врагами, а врагами, которые совершали чудовищные преступления. С другой стороны, немецкий солдат – это такой же человек, только выполняющий приказы своего руководства, и не факт, что он в своей жизни кого-то убил. Любое решение – это приговор для немецкого солдата. И санитарка свой выбор сделала. Следом за ней, свой выбор сделали и члены Нобелевского комитета, теперь наступило время сделать свой выбор всем остальным…